Внешне настоящий момент кажется тем, «что происходит». Поскольку происходящее постоянно меняется, то всегда кажется, будто день состоит из тысяч мгновений, в которые случаются разные вещи. Время воспринимается бесконечной чередой моментов, часть из которых — «хорошие», часть — «плохие». Тем не менее, если посмотреть на все через собственное моментальное ощущение, то можно обнаружишь, что никакого множества мгновений и нет. Что всегда есть только один единственный данный момент. Жизнь всегда происходит сейчас.

    Вся наша жизнь разворачивается в этом неизменном Моменте Сейчас. Даже прошлое и будущее существуют только тогда, когда мы о них думаем — вспоминаем или ожидаем. Но делаем мы это лишь в тот единственный момент, что есть сейчас.

Почему же тогда кажется, будто этих мгновений много? Потому что мы принимаем происходящее, то есть содержимое, за Настоящий Момент. Мы всегда принимаем за Настоящий Момент то, что происходит в его пространстве. Эта путаница служит причиной возникновения не только иллюзии времени, но также и иллюзии эго.

В этом и заключается парадокс. С одной стороны, как же мы можем отказаться от реальности времени? Оно нужно для того, чтобы добраться из одного места в другое, приготовить обед, построить дом, прочитать эту книгу. Нам требуется время, чтобы вырасти, научиться новому. Кажется, все, что мы делаем, требует времени. Все во власти времени, и, в конечном счете, «этот кровавый тиран, Время», как его называл Шекспир, готов даже убить нас. Можно было бы сравнить его с бурлящим потоком, увлекающим нас за собой, или со всепожирающим пламенем.

Недавно я встретился со своими старыми друзьями, с семьей, которую давно не видел, и, встретившись с ними, пережил потрясение. Я чуть было не спросил: «Вы больны? Что случилось? Кто это с вами сделал?» Мать, раньше державшаяся прямо, как трость, казалась стала меньше ростом, ее лицо ссохлось и покрылось морщинами, словно сушеное яблоко. Дочь, прежде полная энергии, энтузиазма и ожиданий юности, родив и вырастив троих детей, выглядела состарившейся, истощенной и усталой. Потом я вспомнил: с момента нашей последней встречи прошло почти тридцать лет. Все это с ними сделало время. И, я уверен, они были так же потрясены, увидев меня.

Кажется, будто все происходит во времени, и одновременно — в Настоящий Момент. Это и есть парадокс. Куда бы мы ни взглянули, ты всегда найдем множество косвенных доказательств реальности времени — гниющее яблоко, отражение своего лица в зеркале ванной комнаты в сравнении с фотографией тридцатилетней давности, — и, тем не менее, мы никогда не видели ни одного прямого доказательства существования времени, никогда не ощущали само время как таковое. Но мы всегда ощущали лишь только данный момент, или, точнее — то, что в нем происходило.

То есть, если судить только по наличию или отсутствию прямого признака, то получается, что времени не существует, и Настоящий Момент — единственное, что есть.



Устраняя время

Мы не можем сделать своей целью уничтожение эго и потом наслаждаться своей победой. Все, что мы получаем в этом случае, — это недовольство, углубление внутреннего конфликта, потому что нам будет все время казаться, что мы еще не дошли, не «достигли» этого состояния.

Если свобода от эго становится нашей целью на будущее, то мы даем себе больше времени, а больше времени означает больше эго. Здесь нужно быть очень внимательным, чтобы понять, не является ли твой духовный поиск замаскированной формой эго. Даже желание избавиться от своего эго, если оно превращено в отдаленную цель, может быть замаскированным поиском в стремлении получить больше.

Дать себе больше времени на самом деле означает вот что: дать своему «я» больше времени. Время, то есть прошлое и будущее — это обиталище эго, и это время — у нас в уме. Это не что-то, имеющее самостоятельную реальность где-то «там». Время — это ментальная конструкция, необходимая для чувственного восприятия, обязательная для практических целей, но являющаяся величайшим препятствием в познании себя.

Время — это горизонтальное измерение жизни, поверхностный слой реальности. Но существует еще и вертикальное измерение глубины, доступ к которой пролегает через настоящий момент. Поэтому вместо того, чтобы добавлять себе время, не лучше ли убрать его. Устранение времени из своего сознания — это устранение эго. Это единственная истинная духовная практика.

Когда мы говорим об устранении времени, то, конечно же, не имеем в виду часовое, циферблатное время, служащее нам для практических целей, таких как назначение встречи или планирование поездки. Действовать в этом мире без часового времени было бы практически невозможно. То, о чем мы здесь говорим, — это устранение психологического времени, представляющего собой бесконечную озабоченность эготипического ума прошлым и будущим, нежелание быть одним целым с жизнью, живя в сонастроенности с неизменной «бытийностью» настоящего момента.

Когда привычное «нет», которое мы постоянно говорим жизни, превращается в «да», когда мы позволяем данному моменту быть таким, какой он есть, тогда мы растворяем и время, и эго.



Для того чтобы эго могло выжить, оно должно превращать время — прошлое и будущее, — во что-то более важное, чем настоящий момент. Эго не может вынести того факта, что мы начинаем дружить с настоящим моментом, если не считать коротких мгновений сразу вслед за тем, как оно получит желаемое.

Ничто не может удовлетворить эго надолго. Поскольку оно управляет всей нашей жизнью, владеет всеми нашими мыслями, то чтобы быть несчастным, у нас есть два пути: первый — не получить желаемого, второй — получить желаемое.

То, что есть или что происходит — это форма, которую Настоящий Момент принимает. И когда мы ему внутренне сопротивляемся, то форма, иначе говоря — мир — становится непреодолимым препятствием, отделяющим нас от того, кто мы есть за пределами формы, отделяет нас от не имеющей формы единой Жизни, которой мы все и являемся.

Если в форму, принимаемую Настоящим Моментом, мы начинаем вносить свое внутреннее «да», то она становится проходом в бесформенное. И разделенность между земным и божественным исчезает.



Если мы противодействуем той форме, какую Жизнь принимает в данный момент, если обращаемся с Настоящим Моментом как со средством достижения цели, если считаем его препятствием или врагом, то тем самым укрепляем структурную форму эго. Отсюда исходит противодействие эго, его реактивность. Что такое реактивность? Наркотическая привязанность к противодействию, к постоянному отрицанию проявлений истинного хода Жизни. Чем больше мы позволяем себе противодействовать происходящему, тем больше запутываемся в сетях формы. А чем больше мы отождествляемся с формой, тем сильнее становится эго. Тогда свет Сущего едва проникает сквозь форму, становится не ощутимым — слабым отблеском истины.

То, что в нас есть, но пребывает скрытым за формой, через несопротивление этой форме становится всеохватывающим Присутствием, безмолвной силой, намного большей, чем недолговечная форма отождествления — эго. То, что мы есть, гораздо больше того, что имеет отношение к миру форм.



Сон и тот, кто его видит

Несопротивление — это величайшая сила во Вселенной. Через него сознание (дух) освобождается от заточения в форму. Внутреннее несопротивление форме, какой бы вид она ни принимала, — это отречение от абсолютной власти формы.

Весь этот мир выстроен на сопротивлении, и его вещи здесь кажутся более реальными, более прочными и более долговечными, чем они есть на самом деле, включая нашу собственную форму отождествления — эго. Это обеспечивает постоянный приток в мир, а также в эго, веса и абсолютной значительности, заставляющих нас воспринимать и себя, и мир очень серьезно. Тогда игра форм видится как борьба за выживание, а раз таково наше восприятие, то оно становится нашей реальностью.

Все многообразие происходящего, включая разнообразные формы, какие только принимает жизнь, — эфемерно. Все они преходящи, мимолетны, скоротечны. Все предметы и тела, все наши эго, события, ситуации, мысли, эмоции, желания, амбиции, страхи, драмы … они приходят, претендуя быть наиважнейшими, но едва мы их успеваем заметить — исчезают, растворяются и уходят в никуда, откуда и пришли. Были ли они когда-нибудь реальными? Были ли они когда-нибудь чем-то большим, чем сон, сон форм?

Когда мы утром просыпаемся, ночные сны растворяются, и мы говорим: «О, так это был сон. Это не было реальным». Но что-то во сне должно быть реальным, иначе бы и самого сна не было. Когда приближается смерть, мы можем оглянуться на свою жизнь, и удивиться, не была ли и она всего лишь еще одним сном. Даже сейчас мы можем, оглянувшись на прошлогодний отпуск или вчерашнюю драму, увидеть, что все это очень похоже на сон прошлой ночью.

Есть сон, и в нем есть тот, кто его видит. Этот сон — игра мимолетных форм. Этот мир имеет относительную реальность, не абсолютную. В таком случае должен быть тот, кто этот сон видит. Он и есть та абсолютная реальность, где формы появляются и исчезают. Тот, кто видит сон — не человек. Человек — часть этого сна. Тот, кто видит сон — это основа, субстрат, почва, в которой сон возникает. Это тот, кто позволяет сну быть. Это — абсолютное за относительным, безвременное за временем, сознание внутри и вне формы. Тот, кто видит сон — это само Сознание Бытия, это ты.

Наша главная цель — пробудиться внутри сна. Если мы пробуждены внутри сна, то земная, созданная эго, драма заканчивается, и приходит более легкий и удивительно чудесный сон. Это и есть Новый Мир, новая земля.



Выход за пределы ограничений

В жизни каждого человека наступает время, когда он жаждет роста и расширения на уровне форм. И тогда люди стараются справиться с такими ограничениями как нехватка физической силы или денег, приобретают новые знания и умения, или посредством творческой деятельности привносят в мир что-то новое, расширяющее и обогащающее не только их собственную жизнь, но и жизнь окружающих. Это может быть музыкальное произведение или картина, книга, услуга, бизнес или организация, которую они основали или внесли важный вклад в ее становление.

Когда мы присутствуем, когда наше внимание целиком в Настоящем Моменте, то Присутствие втекает во все и трансформирует все, что мы делаем. В этом есть высокое качество и сила. Мы присутствуем, когда наше занятие не является, прежде всего, средством достижения цели (денег, престижа, победы), но имеет самостоятельную ценность, когда то, что мы делаем, наполняется радостью и жизненной силой. И, разумеется, мы не можем быть присутствующими, пока не подружимся с настоящим моментом. Это основа эффективной деятельности, не загрязненной негативностью.

Форма означает ограничение. Мы находимся в этом мире не для того, чтобы лишь ощущать ограничения, но чтобы расти в осознанности, находя выход за их пределы. Одни ограничения можно преодолеть на внешнем плане. Однако в жизни бывают и другие ограничения, с которыминам приходится учиться жить. Их можно преодолеть только внутренне. Рано или поздно с ними сталкивается каждый. И либо эти ограничения удерживают нас в ловушке эготипического противодействия, то есть в состоянии глубокого несчастья, либо через безусловное уступание тому, что есть, мы поднимаемся над ними внутренне. Они здесь для того, чтобы ты этому научился.

Уступание открывает вертикальное измерение нашей жизни, измерение глубины. Тогда из высшего измерения в этот мир приходит нечто бесконечно ценное, что в противном случае осталось бы непроявленным. Некоторые люди, уступив серьезным ограничениям, стали целителями и духовными учителями. Другие самоотверженно работают во имя уменьшения человеческого страдания или отдают этому миру какой-нибудь творческий дар.

В конце семидесятых я в компании одного-двух своих друзей каждый день обедал в кафетерии центра аспирантуры Кембриджского Университета, в котором учился. Иногда за соседним столиком сидел человек в инвалидном кресле на колесиках, обычно в сопровождении трех или четырех человек. Однажды, когда он сидел за столом точно напротив меня, я не мог удержаться, чтобы не рассмотреть его получше, и был потрясен увиденным. Он казался почти совершенно парализованным. Его тело было истощено, голова упала на грудь. Один из его спутников осторожно клал ему в рот еду, большая часть которой вываливалась обратно, а другой подхватывал ее маленькой тарелочкой, держа ее у него под подбородком. Когда человек в кресле вдруг начинал издавать нечленораздельные хрипящие звуки, кто-то третий приближал ухо к его рту, а потом каким-то удивительным образом пересказывал то, что тот пытался сказать.

Позже я спросил приятеля, не знает ли он, кто это был? «Конечно, знаю, — сказал он, — это профессор математики, а люди с ним — его аспиранты. У него прогрессирующее неврологическое заболевание с поражением моторных функций, вызывающее паралич всех частей тела. Врачи отвели ему в лучшем случае пять лет. Это, наверно, самая страшная судьба, какая может выпасть на долю человека».

Через несколько недель, когда я выходил из здания, этот человек в него въезжал, и пока я придерживал дверь, чтобы он смог проехать на своем электрическом кресле, наши взгляды встретились. С удивлением я увидел, что его глаза были совершенно ясными. В них не было ни тени несчастья. Я сразу же понял, что он перестал противиться — он жил всецело в состоянии уступания.

Много лет спустя, покупая в киоске газету, я с изумлением увидел его фотографию, помещенную на обложке популярного международного журнала. Он был не просто жив, он за это время стал одним из самых знаменитых физиков-теоретиков, это был Стивен Хокинг (Stephen Hawking). В статье была одна прекрасная строчка, подтвердившая то, что я почувствовал много лет назад, заглянув в его глаза. Комментируя свою жизнь, он сказал (теперь уже при помощи речевого синтезатора): «Кто мог бы желать большего?»



Радость Сущего

Состояние несчастья или негативности — это болезнь, захватившая всю планету. То, что загрязняет Землю на внешнем плане, на внутреннем является негативностью. Она повсюду — не только там, где люди живут в нужде, но даже в гораздо большей степени там, где они имеют массу вещей сверх того, что им нужно. Удивительно? Нет. Мир богатства и изобилия еще глубже отождествлен с формой, еще больше потерян в содержимом, еще больше захвачен эго.

Люди верят, что их счастье зависит от происходящего, иначе говоря — от формы. Они не понимают, что происходящее — самая нестабильная форма во Вселенной. Реальность постоянно меняется. Они смотрят на настоящий момент либо как на уже испорченный чем-то таким, чего не должно было случиться, либо как на что-то неполное или несовершенное, потому что не произошло того, что должно было произойти. И тем самым упускают более глубокое совершенство, присущее самой жизни, совершенство, которое всегда здесь, которое скрыто за тем, что происходит или не происходит, которое за формой.



Следует принимать настоящий момент и отыскивать в нем то совершенство, что глубже всякой формы и неподвластно времени.

Радость Сущего — единственное истинное счастье — не может прийти к нам через какую-либо форму — обладание или достижение, через человека или событие, через то, что происходит или случается. Эта радость никогда не может прийти к нам через внешнее. Никогда. Она возникает из бесформенного измерения внутри нас, из самого сознания, и поэтому является одним целым с тем, кто мы есть.



Дай ослабнуть своему эго

Эго всегда настороже и всегда готово защищать себя от всего, что считает направленным на его ослабление. С целью восстановления своей ментальной формы в действие приходит автоматический механизм «ремонта» эго. Когда кто-нибудь начинает тебя упрекать в чем-то или критиковать, эго сразу видит в этом попытку уменьшить его и тут же старается вернуть свое самоощущение на прежний уровень, для чего прибегает к самооправданию, защите или осуждению.

Для эго неважно, прав другой человек или нет. Его интересует лишь самосохранение, а не правда. Только сохранение своей психологической формы, увеличение власти и силы «я». Даже такая обычная вещь как крикнуть что-нибудь обидное в ответ другому водителю, обзозвавшего тебя «идиотом», — это действие автоматического и бессознательного механизма самовосстановления эго.

Одним из таких наиболее распространенных механизмов является гнев, вызывающий хоть и временное, но очень сильное его расширение. Эго придает большое значение всем механизмам своего восстановления, не принимая во внимание тот факт, что в действительности они очень разрушительны для человека. Самые разрушительные из них — это физическое насилие и самообман в форме безудержных фантазий.



Мощной духовной практикой в моменты проявления эго будут попытки сознательно позволить ему ослабнуть и не пытаться его восстановить. Можно время от времени проделывать такие опыты. Например, когда кто-нибудь нас упрекает, критикует или обзывает, то вместо того, чтобы относить это к себе или немедленно защищаться, не следует ничего делать. Следует позволить своему «образу я» остаться уменьшенным или ослабленным и очень внимательно отслеживать возникающие при этом ощущения.

Несколько секунд, возможно, будет немного дискомфортно, как будто ты уменьшился в размерах. Потом ты можешь почувствовать внутреннее пространство, которое ощущается чрезвычайно живым. Ты нисколько не уменьшился. В действительности ты стал шире.

В результате этого мы можем прийти к удивительному осознанию: когда мы как будто уменьшаемся, но остаемся в состоянии непротивления не только внешне, но и внутренне, то понимаем — ничто реально не уменьшилось, но через это «умаление» мы станоли больше.

Когда мы перестаем защищаться, пытаясь укрепить свою эго-форму, то выходим за пределы отождествления с ней, отождествления со своим ментальным образом. Через уменьшение (как видит это эго) мы на самом деле становимся шире и создаем пространство для того, чтобы на первый план выступило Сущее. Тогда истинная сила, тот, кто ты есть за пределами формы, может засиять сквозь явно ослабленную форму.



Разумеется, сказанное не означает, что ты приглашаешь других оскорблять или ругать тебя или делаешься жертвой неосознанных людей. Порой ситуация может потребовать дать кому-нибудь отпор в совершенно определенных выражениях. Но когда в наших словах нет никакой эготипической потребности защищаться, тогда за ними стоит сила, а не реактивная вынужденность. В случае необходимости ты сможешь твердо и ясно сказать кому-то «нет», и это будет то, что можно назвать «высококачественным нет», свободным от какой-либо негативности.

Когда тебе становится хорошо знакомо такое состояние, как не быть кем-то особенным, не выпячивать вперед свое «я», то ты сонастраиваешься с силой Вселенной. То, что эго представляется слабостью, на самом деле является единственной настоящей силой. Эта духовная истина диаметрально противоположна ценностям современной западной культуры и тому, как она обусловливает поведение людей.

Вместо того, чтобы быть горой, как учит Дао Де Цзин, «будь долиной во Вселенной». Тогда ты возродишься для целостности, и «все к тебе придет».



Открытие внутреннего пространства

Одна древняя суфийская история рассказывает, что в некой восточной стране жил король, и он постоянно разрывался между состояниями счастья и отчаяния. Малейший повод ввергал его в величайшее расстройство или провоцировал острую реакцию, и тогда его счастье быстро превращалось в печаль и отчаяние.

Пришло время, когда король устал от самого себя и от жизни и стал искать выход. Он послал за мудрецом, жившим в его королевстве и слывшим просветленным. Мудрец пришел, и король сказал ему: «Я хочу быть как ты. Можешь ли ты дать мне что-то такое, что внесет в мою жизнь равновесие, безмятежность и мудрость? Я заплачу любую цену, какую ты попросишь».

Мудрец ответил: «Я могу тебе помочь. Однако цена очень высока, и чтобы заплатить, не хватит всего твоего королевства. Но если ты будешь это чтить, это будет тебе даровано». Король заверил его, и мудрец ушел.

Несколько недель спустя он пришел снова и подал королю инкрустированную жадеитом резную шкатулку. Король открыл ее — в ней лежало простое золотое кольцо. На кольце были нацарапаны какие-то буквы. Надпись гласила: «И это пройдет». «Что это значит?» — спросил король. Мудрец ответил: «Носи это кольцо постоянно. Что бы ни случилось, прежде чем назвать это плохим или хорошим, прикоснись к кольцу и прочти это изречение. Так ты всегда будешь в покое».



«И это пройдет». Что придает этим простым словам такую силу? При поверхностном взгляде может показаться, что они способны слегка утешить в скверной ситуации, а заодно и уменьшить радость от того хорошего, что есть в жизни. «Не будь слишком счастливым, ибо это не продлится долго». Похоже, что в отношении ситуации, воспринимаемой как хорошая, они говорят именно это.

Смысл этих слов становится вполне ясен, если мы рассматриваем их в контексте двух других историй, приведенных ранее. История о мастере дзен, чей ответ всегда был: «Вот как?» показывает добро, приходящее через внутреннее непротивление событию, иначе говоря, через слияние в одно с происходящим. История о человеке, чей ответ был неизменно лаконичным — «Возможно», — иллюстрирует мудрость несуждения, а рассказ о кольце указывает на факт непостоянства, который, будучи признанным, открывает путь к непривязанности.

Непротивление, несуждение и непривязанность — вот три грани истинной свободы и просветленной жизни.

Слова, нацарапанные на кольце, не говорят, что не следует радоваться хорошему в жизни, и направлены не только на то, чтобы сделать страдание более комфортным. У них есть более глубокая цель: пробудить осознание скоротечности любой ситуации, обусловленной мимолетностью и изменчивостью всех форм. Тогда привязанность к ним уменьшается, и происходит разотождествление с ними.

Состояние непривязанности не означает, что мы не можем радоваться тому, что предлагает нам мир. В действительности тогда радость становится еще большей. Однажды поняв и приняв факт мимолетности всего и неизбежности перемен, мы можем радоваться удовольствиям, пока они есть, не испытывая страха потерять их и не тревожась за будущее.

Освободившись от привязанности, мы обретаем преимущество более высокого качества, и с этой более высокой точки смотрим на события своей жизни так, что они больше нас не захватывают. Тогда мы уподобляемся космонавту, видящему планету Земля, окруженную бесконечным пространством, и понимающему парадоксальную истину: земля любима и драгоценна, и в то же время незначима. Признание того, что и это пройдет, вносит непривязанность, и вместе с этой непривязанностью в нашу жизнь входит новое измерение — внутреннее пространство.

Через непривязанность, так же как и через внутреннее непротивление, мы получаем доступ к этому измерению.



Если мы уже всецело не отождествляемся с формой, то сознание, коим мы являемся, освобождается от заточения в форме. Эта свобода есть рождение внутреннего пространства. Оно приходит как спокойствие, как тонкий, едва уловимый покой глубоко внутри, даже перед лицом чего-то кажущегося плохим. И это пройдет. Внезапно вокруг события появляется пространство.

Точно так же есть пространство вокруг эмоциональных подъемов и спадов, даже вокруг боли. И, прежде всего, есть пространство между нашими мыслями. И из этого пространства возникает покой, который не «от мира сего», потому что мир — это форма, а покой — пространство. Пространство Бытия.



Теперь мы можем наслаждаться и уважительно относиться к вещам этого мира, не придавая им той важности и значимости, какой они не имеют. Мы можем принимать участие в танце творения и быть активными без привязанности к результату и без необоснованных притязаний к этому миру типа «реализуй меня», «сделай меня счастливым», «сделай так, чтобы я чувствовал себя в безопасности», «скажи мне, кто я такой».

Мир не в состоянии дать нам это, и если у нас больше не остается подобных ожиданий, все самосотворенное страдание заканчивается.

Все наше страдание происходит от переоценки значимости форм и неспособности осознавать измерение внутреннего пространства. Когда это измерение присутствует в нашей жизни, то возникает удивительная, волшебная легкость, тогда можно радоваться и наслаждаться вещами, ощущениями и получать удовольствие от чувств, не теряя себя в них, иначе говоря, не привязываясь к миру.



Слова «И это пройдет» указывают на реальность. Косвенно указывая на непостоянство всех форм, они также указывают на неизменное и вечное. Только вечное внутри нас может распознать непостоянное вокруг нас.

Если измерение пространства потеряно или не познано, то предметы этого мира приобретают для нас абсолютную важность и весомую серьезность, которых в действительности у них нет. Если мир воспринимается не с точки зрения бесформенного, то становится опасным местом, пристанищем потерь и скорби.



Вещественное и пространственное сознание

Жизнь людей загромождена вещами: материальными предметами, неотложными заботами, важными делами, тяжелыми мыслями. Их жизнь похожа на историю человечества, охарактеризованную Уинстоном Черчиллем как «одно проклятие за другим». Их ум захламлен мыслями, следующими одна за другой. Это измерение вещественного сознания является преобладающей реальностью большинства людей и причиной того, что их жизнь так далека от равновесия гармонии.

Чтобы в наш мир вернулась разумность и человечество могло исполнить свое предназначение, вещественное сознание нужно уравновесить пространственным, должно появиться пространственное сознание.

Пространственное сознание означает, что помимо вещественного сознания, всегда сводящегося к чувственному восприятию, к материальным мыслям и грубым эмоциям, существует скрытое под этим подводное течение осознанности.

Осознанность всегда подразумевает, что ты не просто сознаешь вещи (объекты), но также сознаешь, что осознаешь их. Когда на переднем плане что-то происходит, а одновременно на заднем мы ощущаем бдительное внутреннее спокойствие — это оно!

Это измерение есть в каждом, но большинство людей совершенно не сознают этого. Иногда я указываю на это, говоря: «Чувствуете ли вы свое собственное Присутствие?»

Пространственное сознание олицетворяет не только свободу от эго, но также и независимость от вещей этого мира, то есть свободу от материализма и материальности. Это духовное измерение, которое само по себе способно придать физическому миру трансцендентный и истинный смысл.

Когда нас расстраивает какое-либо событие, человек и ситуация, то настоящей причиной является не само это событие, человек или ситуация, а потеря истинной перспективы, которую может дать только пространственное сознание. Находясь в ловушке вещественного, мы не осознаем безвременное внутреннее пространство сознания как таковое. Слова «И это пройдет», когда они используются в роли указателя, способны вернуть осознание этого внутреннего измерения.

Другой указатель истины внутри нас содержится в следующем афоризме: «Настоящей причиной моего расстройства никогда не бывает то, что я за нее принимаю».



Падение ниже уровня мысли

Сильно устав, мы можем быть более умиротворенными, более расслабленными, чем обычно. Это происходит потому, что мышление затихает и умолкает, и поэтому мы больше не вспоминаем о своем проблемном «я». Мы засыпаем. Если употребляем алкоголь или наркотики (при условии, что они не активизируют тело боли), то тоже можем чувствовать себя более расслабленным, беззаботным, и, возможно даже, на какое-то время более живым. Человек может запеть и пуститься в пляс, что издавна выражает радость жизни, поскольку тогда он не так сильно загружен умом, то способен уловить проблеск радости Сущего. Возможно, поэтому алкоголь еще называют «spiritus». Но плата за это бывает высока — платишь своей осознанностью. Вместо того чтобы подняься выше уровня мысли, человек падает ниже него. Еще несколько рюмок, и он возвращаешься к «растительному» существованию.

Пространственное сознание (space consciousness) и состояние «обкуренности» ("spaced out”) имеют очень мало общего. Оба они находятся за пределами мысли. В этом они схожи. Однако главное отличие заключается в том, что в первом случае ты поднимаешься над мыслью, а во втором — сваливаешься ниже нее. Одно представляет собой новый шаг в эволюции человеческого сознания, другое — возвращение к состоянию, пройденному нами целую вечность назад.



Телевидение

Смотреть телевидение — это для миллионов людей во всем мире излюбленная форма активного досуга, вернее, неактивного. Средний американец к своим шестидесяти годам пятнадцать лет жизни проводит, глядя в экран телевизора. В других странах цифры примерно те же.

Многие считают просмотр телепередач «расслабляющим». Понаблюдай за собой внимательно, и заметишь, что чем дольше экран остается центром твоего внимания, тем слабее твоя собственная мыслительная активность, и если ты долго смотришь ток-шоу, игровые шоу, сериалы и даже рекламу, твой собственный ум не рождает почти никаких мыслей. Ты не то, чтобы забываешь о своих проблемах, но в какой-то мере освобождаешься от самого себя — а что может быть более расслабляющим?

Так создает ли просмотр телепередач внутреннее пространство? Ведет ли он к тому, чтобы мы становились присутствующими? К сожалению, нет. Хотя в течение долгого времени ум не рождает никаких мыслей, он, тем не менее, остается вовлеченным в мыслительную активность телевизионного шоу. Он сплетается с телевизионной версией коллективного ума и думает его мыслями.

Тогда ум не активен только в том смысле, что не производит собственных мыслей. Однако он непрерывно впитывает мысли и образы с телеэкрана. Это приводит к появлению пассивного состояния повышенной внушаемости, мало отличающегося от гипноза. Вот почему телевидение так хорошо подходит для манипуляции «общественным мнением» — политики и группы с особыми интересами, вроде рекламщиков, это знают и готовы платить миллионы долларов за то, чтобы поймать нас в состоянии восприимчивой неосознанности. Они хотят, чтобы их мысли стали нашими, и обычно достигают успеха.

Поэтому при просмотре телепередач человек склонен падать ниже уровня мыслей, а не подниматься выше него. Телевидение имеет общее качество с алкоголем и определенными наркотиками. Оно дает уму некоторое облегчение, но снова требует своей высокой платы — полностью теряешь осознание.



Так же как и наркотики, телевидение имеет свойство формировать сильную болезненную привязанность — аддикцию.

Ты берешь в руки пульт дистанционного управления, чтобы выключить телевизор, но вместо этого без конца переключаешь каналы. Спустя полчаса или час ты все еще смотришь телевизор и по-прежнему переключаешь каналы. Похоже, кнопка выключения остается единственной, которую твой палец не в силах нажать.

Мы продолжаем смотреть не потому, что внимание захвачено чем-то интересным, но как раз потому, что смотреть нечего. Как только нас поймали на крючок, то чем телевизионное действо тривиальнее и бессмысленнее, тем более затягивающим оно становится. Будь теледейство интересным, приводящим к появлению собственных мыслей, оно стимулировало бы ум к возобновлению более сознательной и поэтому более предпочтительной активности, чем этот наведенный телевидением транс. Тогда образы на экране не захватывали бы внимание целиком.

Содержание программы, если у него есть определенное качество, может в какой-то степени нейтрализовывать гипноз и иногда даже снимать наведенный телевизионной средой гипнотический эффект онемения ума. Бывают программы, здорово помогающие многим людям: они меняют их жизнь к лучшему, раскрывают сердца, делают их более сознательными. Даже некоторые комедийные представления, хотя они и бывают совершенно беспредметными, показывая карикатурную версию человеческой глупости, безрассудства и эго, могут оказаться вдруг неожиданно духовными. Они учат нас ничего не принимать слишком серьезно, подходить к жизни с легким сердцем, и более того — учат, вызывая в нас смех.

Смех является чрезвычайно освобождающим и столь же исцеляющим. Однако наибольшую часть телевидения контролируют люди, полностью захваченные эго, поэтому скрытой задачей телевидения становится управление людьми путем усыпления, иначе говоря, делая нас неосознанными.

И тем не менее, телевизионная среда имеет огромный и до сих пор широко не исследованный потенциал.

Следует избегать смотреть такие передачи и рекламу, которые атакуют зрителя быстрой чередой образов, сменяющихся каждые две-три секунды или чаще. Неумеренный просмотр телепередач, а таких — в особенности, в значительной степени повинен в появлении и развитии синдрома дефицита внимания и умственного расстройства, которым сегодня в мире страдают миллионы детей. Быстрая смена образов на телеэкране делает восприятие поверхностным и ненасыщенным. Чем бы тогда человек не занимался, что бы ни делал в этом состоянии, его деланье теряет качество, потому что качество требует внимания.

Частые и продолжительные просмотры телепередач не только делают человека неосознанным, но также приводят в состояние пассивности и высасывают энергию. Поэтому, вместо того, чтобы смотреть их беспорядочно, лучше смотреть конкретную программу.

И когда ты вспоминаешь об этом, чувствуй жизненность внутри своего тела. Не забывай время от времени осознавать свое дыхание. Регулярно отводи взгляд от экрана, чтобы он полностью не завладевал зрением. Ненужно делать звук громче необходимого, чтобы он не ранил слух. А во время рекламных пауз нажимай кнопку выключения звука (mute).

Позаботься о том, чтобы не засыпать сразу после выключения телевизора, и уж тем более, не спи при включенном.



Узнавание внутреннего пространства

Возможно, просветы между мыслями уже спорадически возникают в вашей жизни, но вы можете об этом даже не догадываться. Сознание, очарованное и загипнотизированное ощущениями и обусловленное отождествляться исключительно с формой, иначе говоря, вещественное сознание, поначалу считает, что осознавать внутреннее пространство почти невозможно. В конечном итоге это означает, что мы не можем осознавать себя, потому что постоянно думаем о чем-то еще. Форма все время сбивает нас с толку. Даже когда кажется, что ты осознаешь себя, то превращаешься в объект, мыслеформу, потому что понимаешь, — это всего лишь мысль, а не ты.

Услышав о внутреннем пространстве, вы можете начать его искать, но поскольку этот поиск идет так, будто ищешь какую-то вещь или ощущение, то его никак не удается найти. Это проблема всех искателей духовной реализации или просветления.

Если вы не находитесь все время бодрствования в состоянии разочарования, беспокойства, депрессии, отчаяния и не тратите его на пребывание в других негативных состояниях; если не утрачена способность получать удовольствие от малого, например, слушая шум дождя или ветра; если видите красоту плывущих в небе облаков или временами сидите в одиночестве, не чувствуя себя при этом одиноко и не нуждаясь в ментальной стимуляции развлечениями; если обнаруживаете, что с искренней нежностью заботитесь о совершенно незнакомом человеке, не желая что-либо от него получить… — это значит, что пространство открыто, неважно каким бы коротким ни был этот проблеск в потоке непрестанного думанья, то есть ума.

Когда это случается, то возникает чувство благополучия, здоровья, живого покоя, даже если оно едва уловимо. Возможно, насыщенность будет варьировать от едва заметного чувства удовлетворенности на заднем плане, до того, что древние индийские мудрецы называли ананда — блаженство Сущего.

Поскольку мы долго были обусловлены тем, чтобы уделять внимание только формам, то не совершенно не ощущали его, или разве что иногда, косвенно. Например, в способности видеть красоту, высоко ценить простые вещи, получать удовольствие от пребывания в компании с самим собой или относиться к людям с любовью и добротой — во всем этом есть общий момент: удовлетворенность, покой и жизненность, составляющий невидимый фон, без чего эти ощущения не были бы возможны.

Когда мы видим красоту, доброту, признаем ценность имеющихся в нашей жизни простых вещей, то в этот момент легко можно почувствовать фон этих ощущений в себе. Только не нужно искать его так, как мы обычно ищем какую-то вещь. Здесь невозможно схватить его и сказать: «Вот теперь он у меня есть», или постичь его умом, дав ему какое-нибудь определение.

Он похож на безоблачное небо. У него нет формы. Он — это пространство; это спокойствие, сладость Сущего, и он — бесконечно больше, чем эти слова, являющиеся лишь указателями. Если вы способны непосредственно переживать его в себе, этот фон углубляется. Поэтому, если высоко ценишь простые вещи — звук, вид, прикосновение, — когда видишь красоту, испытываешь любовь и доброжелательность по отношению к другому, чувствуешь внутреннюю пространственность, — то это и есть и источник, и фон этого ощущения.

Многие поэты и мудрецы во все века наблюдали, что истинное счастье — эту радость Сущего — находится в простых, кажущихся незначительными вещах. Большинство людей в своем неугомонном поиске того, чтобы в их жизни произошло что-то значительное, постоянно упускают то малое, что в своей сути является самым большим. Философ Ницше в редкий момент глубокого спокойствия написал: «Счастье, как же мало нужно для счастья! ... самая незначительная вещь, нежнейшая вещь, легчайшая вещь, шорох ящерицы, дыхание, малейшее движение, случайный взгляд — мельчайшие события приносят самое большое счастье. Будь в покое».

Почему «самая незначительная вещь» сотворяет «самое большое счастье»? Потому что истинное счастье не вызывается каким-либо предметом или событием, хотя поначалу дело выглядит именно так. Эти предметы или события настолько тонки, настолько скромны и ненавязчивы, что нужна лишь крошечная частица нашего сознания, остальное — это сознание как таковое, внутреннее пространство, не заслоненное никакой формой.

Внутреннее пространство сознания и то, кто мы есть по своей сути, — одно и то же. Другими словами, внутри формы «незначительных вещей» остается место для внутреннего пространства. И из этого внутреннего пространства возникает само необусловленное сознание, — истинное счастье и радость Сущего.

Однако, чтобы осознавать эти маленькие тихие вещи, нам надо быть тихими внутри. Требуется высокая степень бдительности. Будь в покое. Смотри. Слушай. Присутствуй.



Вот еще один способ обнаружения внутреннего пространства: осознавай себя осознающим. Проговори или подумай «Я Есть» — и ничего к этому не добавляй. Осознавай спокойствие, наступающее вслед за «Я Есть». Чувствуй свое присутствие, обнаженное, неприкрытое, неодетое существование. Ни молодость, ни старость, ни богатство, ни бедность, ни плохое, ни хорошее, ни прочие вещи не имеют к нему никакого отношения. Это пространственное лоно всего творения, всех форм.



Слышишь ли ты горный ручей?

Мастер дзен и один из его учеников в молчании шли по горной тропе. Подойдя к старому кедру, они сели под ним, чтобы разделить простую трапезу — немного риса и овощей. После того, как они поели, ученик, молодой монах, еще не нашедший ключа к тайне дзен, нарушил молчание и спросил Мастера.

— Мастер, как мне войти в дзен?

Разумеется, он спрашивал о том, как войти в состояние осознанности, каковым является дзен.

Мастер оставался в молчании. Пока ученик в нетерпении ждал ответа, прошло около пяти минут. Он уже было собрался задать другой вопрос, но Мастер внезапно заговорил.

— Слышишь ли ты звук того горного ручья?

Ученик понятия не имел ни о каком горном ручье. Он слишком напряженно думал о смысле дзен. Теперь, когда он начал прислушиваться, его шумный ум затих. Сначала он ничего не слышал. Затем думанье отступило и открыло путь более высокой бдительности, и вдруг он на самом деле услышал едва различимое журчание небольшого ручейка вдалеке.

— Да, теперь я его слышу, — сказал он.

Мастер поднял палец и заглянул в его глаза. Его взгляд был одновременно и горячим, и неистовым, и нежным. Он проговорил:

— Войди в дзен оттуда.

Ученик был ошеломлен. Это было его первое сатори — проблеск просветления. Он знал, что такое дзен, но даже представления не имел о том, что знал!

В молчании они продолжили путь. Ученик был поражен жизненной силой расстилавшегося вокруг мира. Он все ощущал, как будто впервые. Однако постепенно снова погрузился в мысли. Ментальный шум снова заслонил бдительное спокойствие и вскоре у него возник еще один вопрос.

— Мастер, — сказал он, — я подумал: что бы ты сказал, если бы я не смог услышать горный ручей?

Мастер остановился, посмотрел на него, поднял палец и сказал.

— Войди в дзен оттуда.



Правильное действие

Эго спрашивает: «Как мне извлечь удовлетворение из данной ситуации, или перейти в другую ситуацию, которая будет удовлетворять моим потребностям?»

Присутствие — это состояние, имеющее качество внутренней пространственности. Когда мы присутствуем, то задаемся вопросом: «Как я могу соответствовать потребностям этой ситуации, данного момента?» В действительности не нужно даже задавать этот вопрос, поскольку тогда ты в покое, бдителен, открыт тому, что есть и вносишь в ситуацию новое измерение — пространство. Тогда мы лишь смотрим и слушаем. Так мы сливаемся с ситуацией в одно целое.

Когда мы не противодействуем ситуации, а сливаемся с ней, то решение вытекает из самой ситуации. На самом деле смотришь и слушаешь не ты, не личность, а само бдительное спокойствие. Тогда, если действие возможно или необходимо, ты его выполняешь, вернее, правильное действие происходит через тебя.

Правильное действие — это действие, находящееся в согласии с целым. После его завершения остается бдительное пространственное спокойствие. Нет никого, кто вскидывал бы руки, триумфально жестикулировал и торжествующе кричал: «Yes!» Нет никого, кто говорил бы: «Смотри, это я сделал».

Все творчество исходит из внутренней пространственности. Когда бы творчество в нас ни возникло и какая бы форма в результате ни явилась, нужно быть неусыпно бдительным, чтобы не появилось «я» или «мое». Если мы собираемся делать уже завершенное, значит эго снова вернулось, а пространственность опять потеряна.



Восприятие без имен

Большинство людей сознает окружающий мир лишь поверхностно, особенно когда окружающее им хорошо знакомо. Голос в голове поглощает огромную часть их внимания. Одни ощущают себя более живыми, путешествуя и посещая незнакомые места или страны, потому что в это время на чувственное восприятие — получение нового опыта — у них направлено больше сознания, чем на думанье. Они становятся более присутствующими. Другие даже в такие периоды продолжают оставаться полностью захваченными голосом в голове. Их восприятие и ощущения искажаются текущими неотложными рассуждениями. Даже не скажешь, что они куда-то уехали. Путешествует только их тело, а сами они там, где и всегда — в собственной голове.

Такова реальность большинства людей: стоит им начать что-то воспринимать, они тотчас дают этому какое-нибудь определение, название; интерпретируют, сравнивают с чем-то другим, расценивают по принципу нравится — не нравится, хорошее — плохое. Все это делает их эго — некий фантом самого себя. Они находятся в плену мыслеформ, пребывают в вещественном сознании.

Мы не пробудимся духовно, пока не прекратим навязчивую и бессознательную раздачу имен и названий, или хотя бы не начнем это осознавать, и таким образом не научимся наблюдать, когда такое происходит. Благодаря постоянному называнию эго остается на прежнем месте в виде ненаблюдаемого ума. Когда раздача имен прекращается, даже когда мы всего лишь начинаем это осознавать, появляется внутреннее пространство и наш ум перестает нас захватывать.



Выбери какой-нибудь предмет поблизости — ручку, кресло, чашку, растение — и исследуй его визуально, иначе говоря, начни смотреть на него с большим интересом, почти с любопытством. Избегай объектов, вызывающих сильные личные ассоциации и напоминающие о прошлом, (где ты это купил, кто тебе это дал, и т.д.), также избегай предметов с надписями — например, книг или даже бутылок — они будут стимулировать появление мыслей.

Отпусти все напряжения и оставаясь бдительным расслабься, отдай все свое внимание предмету, каждой его детали. Если придут мысли, не вовлекайся в них. Все внимание не на мысли, но на сам акт восприятия, как таковой. Сможешь ли отделить думанье от восприятия? Можешь ли смотреть без участия голоса в голове, комментирующего, выносящего суждения, сравнивающего или пытающегося что-либо понять или разгадать?

Через пару минут окинь взглядом комнату или место, где находишься, и твое бдительное внимание высветит каждый предмет, на котором оно остановится.

Теперь прислушайся к звукам. Слушай их так же, как ты смотрел на окружающие предметы. Одни звуки могут быть естественными (шум воды, ветра, голоса птиц) в то время как другие — созданными человеком. Одни могут быть приятными, другие — нет. Однако не разделяй их на плохие и хорошие. Позволь каждому звуку быть таким, как он есть, не делай интерпретаций. Ключом здесь тоже является расслабленное, но бдительное внимание.

Если мы смотрим и слушаешь таким образом, то можем начать осознавать тонкое, и поначалу, возможно, едва уловимое чувство умиротворения и покоя. Одни люди ощущают его как некое спокойствие на заднем плане. Другие называют его миром.

Когда сознание перестает целиком поглощаться думаньем, некоторая часть его остается в бесформенном, необусловленном, исходном состоянии. Это и есть внутреннее пространство.