Потерянный рай

  Метафора потерянного или брошенного ребенка, оторванного от Божественной Матери, очень близка к реальности. Когда мы входим в этот мир, наше отколовшееся Эго символически олицетворяет нас самих, покинувших материнскую утробу. Уже при рождении мы получаем предпосылки для жизни в Трудные Времена.
   Для новорожденного младенца, появляющегося из реальности чистой любви и доброго света, рождение является событием восхитительным, но одновременно и травмирующим. Его влажное теплое, темное и питающее убежище до сих пор являлось единственным святым и надежным местом для существования. Не было никаких подразделений на «внешнее» и «внутреннее», не было различий даже между понятиями «мать» и «я». Не было ничего, кроме опыта великого Единения.
   Затем наступает определенный момент, когда ребенок безжалостно и неумолимо выбрасывается в странный незнакомый новый мир. Как только он появился на свет, то с первых же секунд нуждается в гарантии того, что его не отбросят в сторону, что эта привычная объединенность сохранится. Младенцу необходимы любовь, тепло, нежность, мягкий свет и знакомый ласковый материнский голос. Он должен ощущать успокаивающий контакт с кожей, с мягким животом и грудью матери. 
   Ему требуется атмосфера спокойствия, неспешности и доброжелательности, то есть священного пространства, в котором он сможет почувствовать себя в безопасности, и где он сможет понять, что доверие существует. Наш мир — это безопасное место, полное любви. Если данное утверждение выполняется, то ребенок родится спокойным, безмятежным, любознательным и весьма бдительным. (Я убедилась в этом сама, когда два года назад у меня родился сын. Для меня его появление на свет было великим событием, я испытывала неописуемый восторг. Следует заметить, что при этом роды проходили безболезненно и без применения каких-либо лекарственных препаратов.)
   Однако слишком часто новорожденный сразу после появления на свет встречается с совершенной другой, чуждой ему жизнью. На него направлены яркие прожекторы, повсюду раздаются резкие незнакомые голоса, вокруг царит суматоха. Малыша опутывают какие-то провода, везде видны мониторы. Его касаются резиновыми хирургическими перчатками и металлическими щипцами. Вдобавок ко всему, его обоняние страдает от непонятных запахов антисептиков. 
   Не исключено, что в первые минуты жизни ребенок находится в «опьяненном» состоянии из-за того, что матери были введены обезболивающие препараты. К его черепу подсоединяют датчики. Малыш паникует. Он пытается получить свою порцию воздуха, но ему трудно сделать это из-за того, что его преждевременно отсоединили от пульсирующей, подающей кислород пуповины. После мимолетных объятий крошку тут же оттаскивают от матери для того, чтобы взвесить на тяжелых металлических весах, тщательно осмотреть, вымыть и запеленать. Ему также могут предложить холодную резиновую соску или даже бутылочку вместо мягкой, теплой и такой родной материнской груди, в которой так привычно для него бьется ее сердце. 
   И очень скоро ребенка переложат в неподвижную кроватку (это в лучшем случае), а то и в специальный инкубатор-изолятор. Он остается абсолютно один, и теперь должен будет спать в полном одиночестве. Такие роды и первые минуты жизни нового человечка могло придумать только наше Эго. Таким образом, с самого начала своей жизни ребенок сталкивается с отделением от матери, с беспомощностью, ужасом, одиночеством и даже угрозами собственной жизни. Что ж, добро пожаловать в жизнь, малютка! Неудивительно, что ребенок беспрестанно кричит. И тем более нет ничего странного в том, что он находится в состоянии шока и старается побольше поспать, чтобы избежать кошмаров.
   При современных методах приема родов с использованием медикаментов врачи и акушеры мало обращают внимания на чувствительность и ранимость души новорожденного ребенка или инстинкты его матери (которые, как правило, бывают скрыты где-то в глубине ее внутреннего «Я»). А роженица и дитя отчаянно кричат, требуя любви и протестуя против разъединения. Конечно, после гегемонии медицины 70-х годов многое успело измениться и в этой области благодаря таким пионерам, как, например, Фредерик Лебойер и Майкл Одент. 
   Но насколько все реально изменилось? Рожать в больнице по-прежнему считается нормой. Лекарства и другие вмешательства врача также остаются обычной рутиной. Большей частью женщины продолжают рожать в неестественной позе, лежа на спине. Нечего говорить и о том, что родам почти обязательно сопутствуют беспокойство и суматоха. Менее чем один ребенок из четырех кормится грудью даже в первые полтора месяца жизни. Новорожденных по-прежнему помещают спать в отдельную кроватку, даже если та (в лучшем случае) и расположена рядом с койкой матери.
   Если детенышей животных отделить от их матерей сразу после появления на свет (даже на короткое время), это может отрицательно сказаться на их психическом состоянии. Не исключено, что в данном случае с животным произойдут серьезные и долгосрочные изменения. Так почему же разделение матери и ребенка стало самым обыденным мероприятием? К малышу начинают относиться чуть ли не как к товару, который со временем будет втянут в жизненный ритм Тяжелого Времени. Большую часть раннего детства малыш вынужден проводить в плену манежа, своего стульчика или коляски. Предполагается, что он должен спать совершенно отдельно от матери, то есть при полном отсутствии физического контакта с ней, в котором он сейчас так нуждается. 
   Уже через несколько недель или месяцев мать спокойно возвращается на работу, оставляя ребенка на попечение воспитателей, яслей или домашних нянь, считая, что все, что нужно ее малышу, — это кормление по расписанию, смена подгузников, сон и игра. Естественная потребность ребенка в эмоциональной близости, безопасности и физическом контакте с матерью почти игнорируется. (Как известно, дитя живет в постоянном «сейчас». Он не может понимать того, что мать вернется, например, через шесть часов. Ему понятно лишь одно: ее нет рядом, а следовательно, самая важная часть его самого тоже в данный момент «не присутствует рядом».)
   Мы привыкли считать, что детский крик — явление вполне нормальное. Иногда малыш может надрываться по два часа в день, а то и больше, и при этом мы даже не подозреваем, что таким образом он выражает свою последнюю надежду на воссоединение с матерью. Это сигнал настоящего бедствия. 
   Мы считаем вполне естественным, если наша крошка сосет палец, требует одеяльце, плюшевую игрушку или какой-либо другой предмет для того чтобы заснуть. На самом деле все это является предупреждением: насущные требования ребенка не удовлетворяются. Он страдает от разделения со своей матерью, его начинает одолевать беспокойство, и он ощущает, что в этом мире он не находится в полной безопасности. Малышам вовсе не нужны ни пушистые игрушки, ни специальная убаюкивающая музыка, ни качающиеся люльки, ни даже яркие погремушки, чтобы отвлекать их от одиночества. Больше всего они нуждаются в теплом ласковом прикосновении и безграничной любви настоящего живого человека.
   У более примитивных народов мать постоянно держит ребенка поближе к собственному телу. Это длится в течение долгих месяцев — и днем и ночью, а женщина продолжает тем временем заниматься своими обычными делами. Это длится до тех пор, пока ребенок сам не проявит желания отделиться от нее, то есть пока он не начнет ползать. И даже тогда она остается поблизости от своего любознательного младенца, который горит желанием исследовать мир. Женщина кормит свое дитя до двух, а то и до четырех лет, и помогает ему лишь в тех случаях, когда это крайне необходимо. 
   (Такие дети никогда не плачут, они вырастают радостными, уверенными в себе личностями, редко спорят и практически никогда не дерутся.) Психотерапевт Джин Лиедлофф два года жила с индейским племенем в Северной Америке. Она справедливо полагает, что ребенок, который провел первые месяцы жизни «на руках», вырос в состоянии «полной гармонии». Те дети, которые этого не почувствовали, находятся в состоянии «нехватки любви в пустой и недружелюбной вселенной».
   Для любой женщины беременность, рождение ребенка и материнство в самой его ранней стадии может и должно стать мистическим экспериментом. Это блаженное слияние в единое целое, крушение границы «я -не я», когда мы становимся одним существом, и маленькое тело и разум ребенка уже не являются одинокими в этом мире. (К сожалению, для мужчины нет никакого эквивалента беременности, хотя многие из них стремятся добиться подобного чувства слияния через сексуальный опыт.) Биологическая мать является как бы связующей нитью с Великой Матерью, с женским обликом Бога, с мистическим союзом и единением, и ее естественное «я» включает в себя также и ее малыша еще долгое время после его появления на свет (а возможно, даже навсегда).
   Мне запомнился один случай, прекрасно демонстрирующий единство матери и ребенка. Моему сынишке исполнилось пять месяцев, когда я впервые после родов решила зайти в парикмахерскую. Ребенок находился поблизости, на руках своего отца, и тем не менее я испытала нечто странное, когда осталась одна. До тех пор я никогда не расставалась с малышом: носила его на перевязи, всегда нянчила сама и ложилась спать вместе с ним. 
   Пока парикмахер втирала шампунь мне в волосы, я невольно подумала: «Не слишком ли сильно она массирует голову? Надеюсь, она в курсе, что такое родничок?» (Это мягкое место на голове у младенца.) Только через несколько секунд до меня дошло, что мастер возится с моей головой, а не с головой моего ребенка. Меня заинтересовал этот эпизод, и я еще раз осознала, что «мои границы» четко включают в себя и моего сына. Он настолько являлся частью меня самой, что я невольно спутала свою голову с его.
   Как это понимаю лично я, раннее отделение ребенка от матери, помимо других последствий, таких как разъединение с нашим глубоким «Я», приводит также и к тому, что желания и потребности ребенка вряд ли будут полностью и правильно удовлетворяться. В детстве нам приходится справляться с различными ситуациями, жертвуя при этом нашей целостностью. Мы глубоко прячем нашу любовь, свет и мудрость. Вместо этого начинает бурно развиваться наше Эго с тем, чтобы мы могли нормально жить в этом мире. Как результат, появляются два коренных разрушительных убеждения, которые укрепляются в нашем сознании и процветают там и в дальнейшем:
   I. Мир — опасное место для жизни. (СТРАХ)
   2. Я недостаточно хорош (или: меня не любят). (СТЫД)
   Любое из этих предположений способно сделать нашу жизнь несчастной. Вместе же стыд и страх гарантируют нам постоянное пребывание в Трудном Времени. Эго взрослеет и достигает уровня развития подростка. Это — предел. Оно не может стать зрелым. Жизнь превращается в постоянную борьбу. Мы должны сражаться за то, чтобы почувствовать себя в безопасности и/или убедиться в том, что мы «достаточно хороши». Неужели именно так была запрограммирована наша жизнь и жизнь наших детей? Именно этой проблеме и посвящают свою профессиональную деятельность многие психотерапевты.
   Разумеется, все малыши отличаются друг от друга. Некоторые младенцы появляются на свет из чрева матери похожими на маленького Будду. Они улыбчивы и безмятежны при любых обстоятельствах. Другим требуется постоянный физический контакт и подбадривание, этого требует не только их психология, но и душевное состояние матери. Отношение самой матери к разлуке ее с ребенком имеет немалое значение. 
   Если мать является природным мистиком и, возвращаясь на работу, продолжает чувствовать связь между собой и ребенком, она начинает передавать ему успокаивающие мысли, полные любви. Она уверена в том, что хотя ее дитя на время оставлено в других руках, но человек, которому поручен уход за малышом, также очень любит его. В этом случае ребенок все равно будет ощущать Единство, даже если матери в данный момент нет рядом. Но, к сожалению, чаще встречается другая ситуация. Мать чувствует себя уставшей или испытывает стресс. В этом случае она либо полностью «отрезает» себя от мыслей о ребенке, когда находится на работе, либо передает ему свои волнения и беспокойство, тем самым все более отдаляя от себя своего малыша.
   Совершенно не случайно и то, что в странах с агрессивной культурой, таких как США, Великобритания и Россия, детей очень рано отнимают от груди и приучают спать отдельно от матерей. Наше общество, как зеркало, отражает подавление нашей «женской» половины, потерю божественной Матери. Мы сами, добровольно лишаем наших детей благословенного жизненного опыта быть Единым с матерью, а это им нужно, пожалуй, больше всего в первые месяцы их жизни. 
   Я полагаю, что такое разделение матери и ребенка является одним из источников появления запуганного и лишенного чувства безопасности Эго, которое мы принимаем как «само собой разумеющееся». (Однако не стоит в этом никого винить. Наша культура подразумевает, что именно так и должны вести себя современные родители. Очень грустно сознавать, что в настоящее время даже более примитивные народы стали следовать нашим «продвинутым» методам, подражая неестественному ходу родов и заботе о младенцах.)
   Наши запутанные подходы к рождению детей достаточно верно отражают и наше патриархальное общество и все возрастающий интерес ко всему божественному и женскому. Наше беспокойное, тревожное Эго считает, что роды представляют собой опасное и патологическое явление, которое требует обязательного медицинского вмешательства и наблюдения за всем процессом. В то же время наше глубокое внутреннее «Я» рассматривает рождение ребенка как вполне естественный, священный и мистический опыт. Оно побуждает нас глубоко уважать всю ту мудрость, с которой природа создала тело матери, а также душевную необходимость связи мать — ребенок. 
   Ведь как раз роды и являются самым «женским» событием в жизни женщины. Конечно, бывают такие случаи, когда роженице действительно требуется помощь медика-профессионала, но, подобно нашему Эго, медицинское вмешательство не должно становиться главенствующим звеном в той ситуации, где более уместными станут действия нашего внутреннего «Я» и нашего интуитивного знания собственного тела.
   Лично я сомневаюсь, что одни только правильно проходящие роды сами по себе каким-то волшебным образом смогут преобразить грядущее поколение. Тем не менее, полагаю, что это станет хорошим началом для воссоединения человечества с потерянной Матерью. Роды должны стать по-настоящему священным опытом для матери и ребенка, и мы должны удовлетворять потребности младенца в единстве с матерью в течение нескольких месяцев после рождения (можно даже приходить на работу с ребенком, привязанным к собственному телу). 
   Если к тому же в процессе воспитания малыша мы останемся в контакте со своим внутренним глубоким «Я», то, возможно, именно этого и будет достаточно для того, чтобы наши дети выросли без психических травм в виде чувства стыда или страха, которые мы считаем «нормальными». Возможно, что они в этом случае будут иметь «открытый ум и сердце», останутся в контакте со своей внутренней мудростью и, одним словом, станут как бы «воплощенным духом». Не исключено, что, воспитывая ребенка, находясь в гармонии со своим внутренним «Я» и доверяясь собственной интуиции, мы и сами сумеем исцелить те душевные раны, которые получили, будучи детьми. Может быть, именно тогда, когда мы вернемся к Источнику, и начнется настоящее будущее для всего человечества.
     Истинная духовная зрелость
   Не удивительно и то, что наше Эго подвергается давлению и преследованию. Духовные поиски заставляют нас обходиться с ним порой даже жестоко, отрицать его, сражаться с ним и даже чуть ли не уничтожить себя наполовину, лишь бы отделаться от его власти. Однако я считаю, что нам необходимо применять положительный подход к нашему эго и проявлять к нему любовь. Наше Эго—больное, раненое и незрелое, и только одна любовь способна исцелить его. 
   Если любовь — именно то, что может удержать вместе любые объекты, то есть сама по себе является Великой Объединяющей Силой, то страх, в противоположность ей, разделяет нас. Причем не только как личностей. Он расщепляет каждого человека изнутри самого данного субъекта. Если мы принимаем любую часть себя как врага, значит, мы отвергаем эту часть, то есть, действуем именно так, как наше Эго, и в результате образуется внутренний конфликт или невроз. Та наша часть, которую мы начинаем отрицать, в свою очередь сопротивляется, поэтому проблема не только не решается сама собой, но и усложняется.
   В то же время, когда мы возвращаем себе нашу «божественную женскую» энергию, мы должны с должным уважением относиться и к «божественной мужской» нашей части. Наша задача состоит в том, чтобы стать другом своему собственному Эго. Никогда Эго не было нашим врагом. Напротив, предполагалось, что оно станет драгоценным даром. Даром рационального мышления, целенаправленных действий, нашей индивидуальности и неповторимости. (Если бы Эго не существовало, мы превратились бы либо в марионеток наших животных инстинктов, либо в самых настоящих психопатов, не способных справляться с проблемами современного мира.) Тем не менее, оно не должно брать на себя полную заботу о нашей жизни. 
   Сейчас проблема заключается в том, что Эго не только управляет всей нашей жизнью, оно еще искренне верит во все происходящее, считая его правильным. Омраченное страхом, Эго постепенно стало доминировать в нашей жизни. Вот этим и объясняется тот факт, что нам приходится жить в Трудном Времени.
   Долгий путь остался позади. Сквозь многие тысячелетия человечество пронесло эволюцию своего детства в Саду Эдема. Затем следовал длительный период отрочества, когда и развивалось наше Эго. В XXI веке, как я полагаю, мы наконец-то подойдем к своей духовной зрелости. Именно сейчас наше Эго должно достичь гармонии с нашим глубоким внутренним «Я» и превратиться из хозяина в слугу. 
   Наше Эго долго, беспорядочно и ненасытно пыталось отыскать счастье и удовлетворенность вне нашего «Я». Единственное, где, как в Священном Граале (то есть в кубке, в нашей божественной женской энергии) оно забыло поискать свое счастье, так это в глубине нашего собственного сердца. Эго сумело расщепить наше «Я», оставив его разъединенным и действующим против нас самих. Но теперь настало время вновь объединить эти части нашего «Я». И глубокое мистическое «Я» наконец-то возвращается Домой.
4. Мистическое сердце
     Мистика заложена глубоко внутри, каждого человека.
                                                                           Мэтью Фокс
   Почти двадцать лет назад мне приснился интересный, надолго запомнившийся сон о Беззаботном и Трудном Времени. Я будто бы находилась на какой-то невзрачной шумной и переполненной народом фабрике. Как и все присутствующие там, я играла в некую настольную игру. Цель и правила этой игры оставались для меня загадкой. Тем не менее, большинство людей что-то шумно и яростно обсуждали, собравшись в небольшие группы. Другие бегали между столами с таким видом, будто они точно знают, что делают. Я чувствовала себя смущенной и стеснялась спросить кого-нибудь о том, в чем же заключается смысл игры и каковы ее правила. Я озабочена и обеспокоена. 
   Внезапно взгляд мой поднимается наверх, и я замечаю, что потолок фабрики сделан из стекла. На крыше здания сидит прекрасная неземная женщина в длинном платье нежно-розового цвета, переходящего в такой же желтый и голубой. Ее золотистые волосы беспорядочно разбросаны по плечам. В левой руке женщина держит зеркальце в форме сердечка. Она смотрит вниз на меня. От нее исходит сама любовь. Женщина медленно и со значением указывает мне на зеркало своим длинным изящным пальцем. Она нежно проводит им по краям этого зеркала. Губы женщины что-то шепчут, и я пытаюсь услышать ее слова сквозь шум, царящий здесь, внизу. Ее голос тонет в этом гуле, но я не теряю надежды и оптимизма. Мне очень хочется подняться наверх, потому что я уверена, что эта женщина представляет не только мое собственное будущее, но и будущее всего человечества. (Коренные жители Америки назвали бы это видение Большим Сном.) Затем я просыпаюсь...
   Земной и небесный мистицизм
  У тебя есть тело? Так не сиди на крыльце! Иди же и погуляй под дождем!
    Кабир 6:32
   Что же такое мистицизм? Само понятие невыразимо, поэтому его трудно определить простыми легкодоступными терминами. Если попробовать описать его словами, то получится лишь жалкая попытка, сродни тому, чтобы приколоть булавкой облако. Мистицизм находится вне языковых возможностей и сам по себе является более безграничным чем слова. Наверное, легче выразить, что это понятие включает в себя или что подразумевает. 
   Во-первых, мистицизм основан на прямом непосредственном опыте, а не на рациональном знании. Непременным условием является вера в истинность этого опыта. Мистицизм подразумевает Единство знания и опыта наряду с осознанием различий каждого из этих понятий. Он словно приподнимает некую вуаль, и настоящая реальность предстает перед нами впервые. Мистицизм можно назвать «знанием без раздумий», превосходящим двойственность тела и разума, человека и природы, неба и земли, бытия и небытия, священного и мирского, добра и зла, тьмы и света, внешнего и внутреннего, субъективного и объективного.
   Истинный мистицизм воспринимается сердцем. Он страстен, игрив, открыт и полон вопросов. Это явление спонтанное, удивляющее и неожиданное. Оно превозносит природу и красоту и наполнено благоговением. Оно процветает при наличии тишины и одиночества. Оно таинственно и глубоко запрятано. Оно обладает любовью, состраданием и излучает свет. Оно глубоко само по себе и обязательно связано с творчеством. Оно понимает любовь, как единственную реальность, и считает страх и разъединенность только лишь иллюзией. (Для нашего мистического «Я» даже смерть не представляется страшной, поскольку Вселенная считается безопасным местом. Смерть является лишь шагом к следующему великому приключению.)
   В течение многих лет я считала, что мистицизм более или менее одинаков во всем мире и что так было всегда. Постепенно я поняла, что существует два основных направления в мистицизме. Одно из них я называю естественным земным, а другое — бестелесным небесным.
   Бестелесный мистицизм основан на отрицании и принижении значения физического тела, наших чувств и самой земли. Это ложный мистицизм, основой которого является двойственность тела и разума, а также духа и материи. Он ставит своей целью «превзойти» реальный мир и имеет дело, как правило, с различными неудобствами, болью или даже смертельно опасными экспериментами. 
   В лучшем случае он просто отрицает чувственные наслаждения. Бестелесный мистицизм представляет собой путь духовного роста через борьбу и выбирает тропу воина. Главные патриархальные религии мира, такие как индуизм, буддизм, иудаизм и христианство, равно как и некоторые формы шаманизма — старейшей мировой религии — также придерживаются такого «мужицкого» подхода к мистицизму, который уважает только часть нашей женской энергии. (Разумеется, следует помнить, что имеется множество достойных исключений из этого общего правила. Достаточно назвать таких людей, как Франциск Азизский, Хильдегард Бингенский, Мейстер Экхарт, Юлиана из Нориджа, Мечтильд Магдебургский. Кроме того, несмотря на свою мученическую смерть, возможно, высшим естественным земным мистиком являлся Иисус Христос.)
   Я сама имела опыт бестелесного мистицизма, когда страдала анорексией (потерей аппетита) во времена своего студенчества. Анорексия является неверным путем поиска контроля, самовосприятия и «совершенства», основанным на расщеплении тела и ума, в результате чего возникает конфликт с нашей женской энергией. 
   (Одна из моих пациенток, страдающая анорексией, как-то заявила, что ощущает себя кем-то вроде монахини, голодающей из-за своего благочестия. Кстати, между анорексией и религиозными поисками также существует очень тесная связь.) Она включает крайнюю форму болезненного аскетизма и самоотрицания в целях следования «высшему идеалу», и поэтому подобная форма мистицизма является ложной. Разумеется, никакого просвещения голодание мне не принесло! Как говорил Мейстер Экхарт, «аскетизм только поддерживает наше Эго».
  Мы должны с большой осторожностью относиться к тем духовным традициям, которые определяют хоть что-то «менее, чем священным», будь то тело, секс, деньги, земля, Эго, наши желания или что-то другое, поскольку это побуждает нас отрицать некоторые части самих себя и отгонять их в Тень. Такие верования являются двойственными, они не способны охватить собой Единство, то есть женскую энергию. На мистическом уровне не существует (и не может существовать) ничего, что не являлось бы Богом/Богиней.
   Естественный, природный мистицизм я понимаю как истинный. Он плотский и чувственный, страстный и созидательный, земной и радостный, дикий и свободный. В то время как небесные мистики направляют все усилия на поиски Бога, воплощенный мистик знает, что мы сами уже являемся Богом: Бог находится во всем, и все есть Бог. Таким образом, земля, тело, страсть, сексуальность и чувственность — все это священно и божественно.
   Мировой религией, которая в наибольшей степени почитает божественное женское начало, по моему мнению, является даосизм. Хотя он подчеркивает необходимость гармонии мужской и женской энергий, Дао Де Цзин ясно дает понять, что мистическое осознание, в своей высшей форме, исходит из женского духа, Матери всего Сущего. Такое осознание уважает все то, что создано, и говорит о естественной радости, непосредственности, свободе, простоте и силе того, кто научился жить в гармонии с Дао, в одном ключе с Великой Тайной. В одном из недавних переводов Дао Де Цзин говорится:
   Каждое живое существо происходит от Нашей Матери. Если мы сможем постичь Мать, Мы сумеем понять и ее детей. И, если мы осознаем себя, Мы увидим, что Источником является Она. Дао Де Цзин 
    Дух Алохи
   Многие древние культуры научили нас естественному мистицизму, начиная от колумбийских коги и австралийских аборигенов до инуитов и коренных жителей Америки. Все они учитывают божественность любой вещи, а также необходимость жить в гармонии с землей. Традиции Хуны являются великолепным примером естественного мистицизма, которые, возможно, и являлись первоисточником даосизма (так же, как мудрость маори, пигмеев, бушменов Калахари и других.) Кое-кто до сих пор считает, что мудрость Хуны пришла к нам из других цивилизаций и была принесена на нашу планету тысячи лет назад. Возможно, это произошло в районе Тибета. Сейчас она считается древнейшей и величайшей мистической школой.
  Семь лет назад я прочитала несколько книг о Хуне, тут же прониклась любовью к этому учению и сразу полетела в Кауай, чтобы заниматься с гавайским кахуной. Я изучала шаманизм коренных жителей Америки в течение многих лет, но тут я встретилась с чем-то новым, с более «женской» формой шаманизма. (Серж Кахили Кинг называет это подходом искателя приключений, основанном на любви, радости и дружеском восприятии наших «врагов», в противоположность традициям воинов, которые выстраивают свою силу и мудрость через преодоление всевозможных бедствий.)
   На Гавайях, прежде чем на острова попали миссионеры-христиане, каждый житель был естественным мистиком. Дух Алохи — это дух беспредельной любви. Детей учили, что «Алоха является частью всего, а все сущее является частью меня самого». Подобно кельтам и другим людям, живущим дарами земли, гавайцы имели множество богов, поскольку находили божественность буквально во всем. Каждое дерево, камень или существо были живыми и считались священными. Местные жители видели жизнь в форме реки, которая протекает через множество жизненных отрезков на земле и позволяет нам обучаться и расти через наши множественные «Я». Каждого человека рассматривали, как ответственного за то, что он создал в своей жизни. 
   Древние гавайцы были связаны со своим глубоким внутренним «Я». Их психические способности воспринимались, как обычный элемент повседневной жизни. «В те дни не считалось удивительным, если человек спокойно ложился на землю, а в это время его ум бродил где-то в другом месте. Это делалось для того, чтобы узнать погоду, увидеть любимого человека, находящегося вдалеке, полетать вместе с птицами или найти решение проблемы, слишком трудной для ума, находящегося внутри тела». Коренные жители умели передвигать гигантские камни, попросив их стать легкими, как перышко, общались друг с другом на расстоянии при помощи телепатии и могли видеть «внутренним глазом».
   Гавайцы были обращены в христианство. Это происходило под давлением, хотя сам Иисус проповедовал любовь. Тем не менее, между гавайцами и христианами возникло сильное недопонимание. 
  «Христиане старались изо всех сил. Они говорили о любви, они учили любить, но они не знали, что такое любовь. Они говорили: «ты не должен», они постоянно сердились на нас за то, что мы, развлекаемся, они злились за радость и смех в нашей жизни. Им не дозволялось радоваться. Спасение приходило к ним только через страдания. Гавайские боги были намного добрее, поскольку они любили радость и счастье, так же, как солнце и дождь. Они любили тела такими, какими они были созданы: блестящими от пота или от морской воды. Они видели нас, и это было прекрасно». Пожалуй, в этих словах и выражен настоящий воплощенный мистицизм.
   После того, как христианство пришло на Гавайи, там многое изменилось. Постепенно люди стали считать себя грешниками и стыдиться собственного тела. Они превратились в материалистов, у них появились свои амбиции. Дух Алохи был потерян. Так кончилось время «песен на этой земле».
  Миф о падении
   У религии имеется свой интерес в подавлении мистицизма. Она пытается заставить нас обращаться к ее собственным священникам и гуру за помощью и указаниями. Ведь в противном случае мы начинаем самостоятельно искать общения со всем божественным. В конце концов, мистики всегда считались еретиками. Они представляли серьезную угрозу для нашего Эго, а следовательно, и для наиболее известных религий, поскольку доверяли своему внутреннему опыту, следуя велению сердца. Им нужна истина, а не догма. 
  Любая религия должна защищать себя с тем, чтобы выжить как «отдельная традиция». Ей буквально приходится закрывать уши и глаза по отношению ко всеобъемлющим реальностям. Она вынуждена придерживаться понятия «они и мы», что никак не может быть воспринято мистическим сердцем.
   Я однажды слышала, как Пол Соломон рассказывал, что, будучи на миссионерской службе в Африке в качестве баптистского священника, он был немало удивлен, когда понял, что не каждый просвещенный человек является баптистом (и даже христианином!). Это было бы смешно, если бы не было так грустно. 
   Религии, служащие небесным богам, поддерживают идею о падении и спасении, идею о том, что в нас самих имеется нечто «порочное», нуждающееся в исправлении. Итак, Дух, согласно их теории, — это «что-то там, наверху, и очень хорошее», а мы, следовательно, «здесь, на земле, и очень плохие». Разве можно выдумать лучший способ подчинять себе людей и управлять ими! 
  Если вы чувствуете себя «несчастным земным червем», вы начнете слепо доверять догмам и следовать указаниям тех, кто наделен властью. Вы будете стараться изо всех сил «стать хорошим», искать поддержки и одобрения, чтобы соответствовать неким социальным нормам. Такое состояние надежно заблокирует ваше мистическое «Я». (Сам миф о Падении имеет в себе зачатки истины поскольку отделение нашего Эго и было своего рода Падением Целостности. Божественный план подразумевает постепенное возвращение Домой. Таким образом, почти в каждой культуре имеется своя версия о Падении. Тем не менее, религия превратила этот отважный и позитивный выбор человечества в «падение и потерю Божьей милости», что теперь требует «искупления». Этим утверждением религия также преследует исключительно свои корыстные цели.)
   Основным понятием мифа о Падении/Спасении является то, что единственной целью жизни является попасть куда-то еще, пройдя при этом через жемчужные врата, избежав колеса кармы, миновав юдоль печали, преступив пределы тела и найдя спасение через мученичество и страдания. Даже в нашей светской культуре религиозное понятие Падения пропитывает весь образ жизни. Трудоголики и другие люди, поддающиеся привыканию к чему-либо, также сильно связаны с поисками спасения. Они делают это чтобы почувствовать себя достаточно хорошими и проникнуться ощущением безопасности в мире. 
   «Бог», которому мы теперь поклоняемся, может быть чем угодно: деньгами, владениями, удачей, долгом, статусом, властью. Он может представлять собой даже просто восхищение, стройность или красоту, но сам процесс остается прежним. Мы чувствуем себя неловко, сознавая, кто мы такие есть и какой является наша жизнь. Поэтому мы пытаемся как-то изменить и исправить положение. 
   Подобным образом, люди частенько ощущают вину за свои так называемые «потворства собственным желаниям». Им совестно есть пирожные с кремом, брать длительный отпуск или попросту проводить время, ничего не делая. Причина понятна. Подразумевается, что жизнь должна быть сложной, и мы появились в этом мире никак не для того, чтобы наслаждаться ею! Мы изначально должны были жить в Трудном Времени.
   Однако для традиций, основанных на Земле, понятие Трудных Времен кажется странным и лишенным смысла. Естественный мистик понимает, что жизнь — это необычайный божественный дар, и первичной целью его является просто жить. Нужно получать удовольствие от этого удивительного приключения, наслаждаться красотой земли, полностью жить в своем собственном теле, любить себя и друг друга. С точки зрения такого мистика земля не представляет собой исправительную колонию для сбившихся с пути истинного душ. Это, скорее, игровая площадка, безграничный источник чудес и восторга.
  Мистический поэт Рильке говорит: «Быть здесь — это уже очень много». Данная фраза имеет глубокий смысл. Быть здесь — это уже очень много. Бытие создает теплое бархатистое спокойствие Беззаботных Времен, равно как и бесконечное благоговение и благодарность. Джон Донохью как-то заметил: «Как странно и волшебно находиться здесь, расхаживая в своем теле, иметь внутри целый мир и еще один у кончиков пальцев вне себя... Жутко думать о том, как социальная реальность может ослаблять нас и лишать энергии, и тогда чудеса нашей жизни проходят мимо незамеченными. Мы находимся здесь. Мы дики и свободны».
   Божественный огонь
   Но, кроме всего прочего, нам надо еще и действовать. Естественный мистик является также и мистиком практическим. Когда мы полностью воплощены в теле, то не остаемся пассивными и безразличными перед лицом страданий. Мы не отчуждены от остального мира и никак не являемся отшельниками, запирающимися в своих кельях. Мы принадлежим этому миру. Мы сознаем и то, что наше эго успело создать слишком много социальных и экологических беспорядков, и нам хочется изменить это. Мы пылкие и необузданные мечтатели. 
   Истинный мистик живет в полной гармонии с божественной женской и божественной мужской энергией. Он сочетает в себе высшее видение и вдохновленное действие. Он понимает, что жизнь — не простое бытие, она включает в себя и процесс становления. Это означает, что необходимо активно участвовать в том, «что имеется», и, воображая, «что может быть», действовать соответственно полученному видению.
   Являясь естественными мистиками, мы верим в то, что все вокруг нас развивается в совершенстве. Мы знаем также и то, что можем внести свой пусть маленький, но существенный вклад в этот процесс. Мы осознаем себя полностью живыми, полностью присутствующими на земле, чтобы оставить на ней свой след.
  Что касается меня, то, создавая эту книгу, я испытываю полную гармонию. Я просыпаюсь с чувством приятного предвкушения, раздумывая над тем, что же появится сегодня на пока еще чистых страницах. Моя работа является для меня игрой. Я делаю для себя заметки в блокнотах между мытьем посуды и собиранием игрушек по комнате. Я мысленно переставляю фразы и абзацы, пока убаюкиваю своего сынишку, или обсуждаю некоторые предложения и главы за обедом вместе со своим мужем. Полузабытые цитаты и четверостишия могут внезапно посетить меня в тот момент, когда я принимаю ванну. 
  Несмотря на то, что у меня остается очень мало свободного времени, поскольку малыш требует максимум внимания и теперь мало спит, тем не менее, книга появляется как бы сама по себе, и главы пишутся даже быстрее, чем я рассчитывала. Я восхищаюсь днями, проведенными с сыном. Мы играем, хохочем, обнимаемся, поем, танцуем, дурачимся и сливаемся воедино. Эти дни насыщены радостью. Но каждый раз, когда мой малыш закрывает глаза и погружается в сон, или когда отец уводит его на прогулку, я чувствую, как внутри меня поднимается волна приятного возбуждения: наступила пора писать!
   Когда служение идет от самого сердца, то не бывает ни конфликта, ни противоречия между любовью к жизни и работой. Для естественного мистика служение не основано на обязанности, мученичестве или чувстве долга. Оно является частью нас самих и того, как мы сами хотим проводить свои дни. Оно является частью сбалансированного цикла Беззаботного Времени и Течения, поэтому любая работа кажется естественной и легкой.
  Мистицизм и творчество идут рука об руку. На языке бали одно и то же слово обозначает два понятия: «человек» и «художник». Как говорит Мэтью Фокс: «Каждый мистик является художником, а каждый настоящий художник — мистиком». Когда мы полностью соединены с нашим глубоким «Я», с Источником, с Единством, все то, что мы творим, приобретает собственную жизнь. Микеланджело как-то заметил, что он выпускает ангела из камня, где тот находился в заточении. Поэтому мы становимся кем-то вроде посредников для творческого выражения нашего глубокого «Я».
   Мистическое сердце пылает божественным огнем. Стихотворение само просится на бумагу, и при этом каждое слово поражает своим изумительным совершенством. Картина возникает на холсте, изумляя и восхищая художника. Творчество нашего мистического «Я» не требует усилий. Оно игриво, радостно, оживленно и полностью захватывает нас самих. Часы пролетают незаметно. Мы забываем о еде. Нас охватывает чувство полного спокойствия и доверия. И вот, наконец, свершилось! Именно этой должно было появиться на свет! 
   Творческий процесс — это не просто приятный способ провести свободное время, как решило бы наше Эго. Он также не представляет собой деятельность, предназначенную лишь для особых, одаренных людей. Творчество — это, пожалуй, основа, центр мистического образа жизни. Оно обязательно дает выход нашему глубокому «Я». Творчество относится к нашему объединению, парадоксу, исцелению и превращению. Наше мистическое «Я» стремится творить, занимаясь поэзией, танцами, кулинарией, прозой, работой в саду, скульптурой, проектированием, общением, сочинением музыки или чем-то другим. Оно прекрасно понимает: ничто не может возникнуть и начать существовать, если оно сначала не было представлено в воображении. А воображение и является голосом нашей души, или, как считает Барри Лопес: «Именно воображение формирует вселенную».
  Зеркальный мир
   Мистики всегда утверждали, что нет никаких различий между внутренним и внешним, субъектом и объектом. Не существует твердой объективной реальности, даже несмотря на искреннюю веру наших ученых в то, что они продолжают узнавать все больше и больше о мире. Мир отдельных предметов является «майя», иллюзией, ложной реальностью нашего Эго. Он скрывает глубокую реальность, единство Всего Сущего. Мистицизм считает, что сознание является основным блоком построения вселенной, или, как говорит Юнг, разум и материя суть два аспекта одного и того же. Существует только сознание, следовательно, все в этом мире имеет сознание. Поэтому объектов не может быть, все вокруг является субъектами.
  Если это умозаключение звучит для вас белибердой, вспомните, что многие физики приходят к подобным результатам. Квантовая механика уже выдала некоторые странные парадоксы. Это, например, предметы, которые могут находиться одновременно в двух местах, время, идущее назад, «телепатия» между отдаленными частицами и кошка, которая одновременно является и живой, и мертвой. Такие парадоксы вовсе не кажутся загадкой для нашего глубокого «Я», которое только понимающе кивает и улыбается. Зато все приведенные выше примеры ставят классических физиков в тупик, заставляя их поломать над этим головы!
   На квантовом уровне все в мире взаимосвязано. Не существует отдельных предметов или даже твердых частиц. Есть только огромная сеть взаимосвязанных энергетических полей. Некоторые физики выдвигают теорию о связывающем голографическом поле, находящемся за пределами пространства, времени, материи и энергии. Это «галополе» и соединяет все со всем. Многие предполагают, что материя и сознание действительно являются лишь двумя сторонами одной медали, и исходят из глубокого единого уровня реальности, квантового вакуума или «космического чрева», которое само по себе взаимодействует с нашим сознанием и всей остальной вселенной.
   В соответствии с теорией новой физики, сознание является активным агентом, который сжимает волну «квантового объекта», таким образом, принимая решение относительно того, что есть, а чего нет. Амит Госвами, профессор физики, идет даже дальше, утверждая, что если мы предположим, будто сознание создает материальный мир (как всегда считали мистики), тогда «все известные парадоксы квантовой физики растворятся, словно утренний туман». Творческое сознание, о котором говорит ученый, это не громадное собрание человеческих Эго, а объединенное сознание Всего Сущего, неделимой частью которого являемся и мы сами.
   Давайте совершим еще один прыжок в воображении... Мистик, находящийся внутри нас, знает, что наш мир представляет собой зеркало. Это же констатируется и в Упанишадах: «То, что находится внутри нас, имеется также и снаружи. То, что находится вне нас, есть также и в нас самих». Мейстер Экхарт писал: «Мир является нашей душой». В соответствии с мистическим законом резонанса, подобное привлекает подобное, следовательно, мы получаем то, на чем сосредотачиваемся. Мысли — суть созидательная энергия, которую мы посылаем во вселенную, и которая затем бумерангом возвращается к нам в виде людей, событий и обстоятельств. 
   Другими словами, «мысли — суть молитвы». Наши верования, мысли, желания, чувства и отношения привлекают определенные события, а другие, соответственно, делают менее вероятными. Любой аспект жизни — будь то наш дом, работа, семья, друзья, здоровье, процветание, досуг или наше представление о мире — представляет собой творческий процесс, отражение нашего внутреннего «Я». Если в вашем доме грязно, он захламлен, и все в нем находится в беспорядке (или же он просторный, чистый и уютный), то его состояние достаточно полно отражает ваши чаяния, вашу личность и ваше чувство собственного достоинства. Если ваши друзья близки вам, если это любящие и помогающие вам люди (или же наоборот), это тоже показывает, как вы заботитесь о самом себе. Исследуя свою жизнь, мы словно смотрим в зеркало.
   На практическом, земном уровне такая мистическая проницательность объясняет и события нашей повседневной жизни. Это означает, что не существует никакой слепой удачи, никаких случайностей и никаких совпадений. Не бывает и беспомощных жертв, если рассматривать это на уровне нашей души. Мы сами создаем свою собственную реальность.
   Это одновременно дает нам огромную свободу и предполагает нашу полную ответственность за все. Мы не вправе обвинять наше детство или правительство, судьбу или Бога, начальника или партнера или кого-либо еще в том, что происходит в нашей жизни. Мы не можем плакаться и жаловаться на то, что видим вокруг себя, в нашем мире. Ведь все это зависит от нас самих! (Такое положение дел не стоит винить или восхвалять. Наше глубокое «Я» не делает суждений по поводу того, что лично мы или кто-то другой предпочли создать. Каждая «проблема» является попыткой решения. Каждое событие представляет собой возможность.)
   Если мир является зеркалом, то Беззаботное и Трудное Время представляют собой самореализующиеся прогнозы. Итак, подобное привлекает подобное. Если вы считаете, что жизнь — борьба, или что вы не очень хороши и не слишком достойны уважения, в этом случае ваше созидательное сознание начинает притягивать события, людей и ситуации, которые как нельзя лучше будут отражать ваши верования относительно Трудного Времени. С другой стороны, если вы полагаете, что жизнь — это драгоценный дар, а вселенная любит и поддерживает вас, а вы сами являетесь творческой искрой Божественного, тогда ваша жизнь отразит именно эти убеждения. Такова изумительная природа нашей физической реальности.
   Мистическое сердце знает, что мы не являемся изолированными пленниками в жесткой бесчувственной механической вселенной. Скорее, мы напоминаем партнеров-танцоров в чудесном космическом звездном пространстве любви и воображения. Существует только сознание. Мы должны почувствовать, понять эту истину, позволить ей проникнуть глубоко в нас самих, накапливаться в клетках организма и закипать в самом сердце. Осознание этой истины действительно поразительно, от него может захватить дух. Бог/Богиня, Все Сущее, Дух, Источник, Сила, Божественное начало, Любовь — вы можете обозначить это любым термином — создали нас из Бога, из его собственного тела, из божественного сознания. Мы вместе сотворили себя! Мы — божественные искры одного сознания, как и все остальное.
    Каждая пылинка имеет чудесную душу.
                                                                                          Джоан Миро
   Все, что мы видим или испытываем в этом мире, будь то лимон или ящерица, свеча или компьютер, все это является просто светом божественного сознания, захваченным светом, который кружится рядом с нами в закрытых спиралях и вибрирует с различной частотой. (Кстати, книга, которую вы сейчас держите в руках, также имеет свое сознание. Это должно быть именно так, иначе она бы просто не существовала! Такое заключение тоже может показаться поразительным, не правда ли?) И когда мы начинаем понимать все это, а не отбрасывать в сторону, считая некоей волшебной сказкой, тогда мы сумеем преодолеть любую двойственность, которая неизбежно приведет нас в тюрьму «Трудного Времени». Мы сможем увидеть всех и все как священных и божественных, а это, если использовать сравнение Бхагавад Гиты, напоминает огромный прыжок в просвещение.
   В старой и новой физике есть мощные метафоры для поверхностной и глубокой реальности, для Беззаботного и Трудного Времени. Когда мы находимся в Беззаботном Времени, мы живем в квантовой реальности. Все вокруг нас плавно течет, гармонирует и взаимодействует. Жизнь становится богатой, глубокой и чарующей. Наше сознание достаточно гибко и подвижно. Время расширяется и становится другом. Происходят «чудеса», и на нас обрушивается целый «ливень» значимых совпадений. Все это только подтверждает, что мы живем в глубокой реальности, где все связано друг с другом, все представляет собой единое целое — Божественную любовь.

---------------------------